
Да Хун Пао. Нечайное письмо №1
Когда-то, очень-очень давно я только начинала знакомиться с чаем, и тогда, чтобы как-то запоминать их вкусы, писала нечайные письма. И сегодня вдруг о них вспомнила. И вот захотелось с вами поделиться.
привет. я пью чай и думаю о тебе.
я завариваю Да Хун Пао в маленьком глиняном чайнике, который достался мне от человека, чье имя я забыла. или не хочу вспоминать. листья в воде танцуют как воспоминания о нем — того, кто существует одновременно в прошлом и будущем. Я собираю эти воспоминания по каплям, по глоткам, по вдохам аромата. и в каждой чашке я собираю осколки наших встреч.
в горах Уишань, где собирают этот чай, говорят: время движется иначе. оно течет как вода по скалам — то быстро, то медленно, иногда останавливается совсем. Может быть, поэтому каждая чашка хранит в себе все времена сразу: прошлое в аромате первого глотка, настоящее в тепле пиалы, будущее в послевкусии.
я одна. глоток за глотком погружаюсь в того тебя. твой голос в паре над чашкой. наши несбывшиеся рассветы в темной глубине чая. каждый лист разворачивается, как страница дневника, который мы могли бы написать вместе. я вдыхаю обрывки несказанных слов.
вчера когда я заварила чай, время по-настоящему остановилось в янтарной струе. замерло. как когда-то во мне замерла жизнь. горы шептали мне истории тех, кто собирает эти листья. они говорят, его собирают те, кто ходит по краю, но это только часть правды, как и все истории любви. правда в том, что этот чай — для тех, кто понимает язык глубоких трещин, тонких уступов, кто знает нежность солнца на ледяных пиках.
я вижу, как рождается этот чай. тысячелетия назад. он растет там, где земля умеет молчать, где ветер рисует узоры на скалах, где корни вгрызаются в камни, а дождь и солнце кажутся ближе, чем люди. земля там особенная — каменистая, неласковая, но честная. монахи в горах Уишань знают: Да Хун Пао — это не просто чай. Это способ читать судьбу. в каждом листе история, которую можно прочесть лишь один раз — когда он разворачивается в горячей воде.
я пью чай одна. так же как монахи столетия назад. чтобы держаться, когда земля уходит из-под ног, когда под тобой уже ничего нет, а над тобой еще ничего нет.
знаешь. этот чай похож на наше молчание. в нем горечь. в нем сладость. в нем тепло твоих рук и холод горных вершин. каждая чашка — как новая глава в книге, где все страницы пропитаны ожиданием. я храню твои письма там же, где держу чай — в старой жестяной банке с двойным дном. иногда мне кажется, что они пропитались друг другом: чай стал пахнуть чернилами, а буквы в письмах порыжели, как чайные листья.
я храню эти мгновения, как ты когда-то хранил между страницами засушенные цветы, собранные нами в поле. в каждой чашке я ищу отражение твоего лица, а нахожу лишь тени гор и блики звезд. может быть, так и должно быть. самое главное всегда прячется.
Да Хун Пао. произносишь — и будто камень в руке держишь. тёплый. живой. это ведь не просто листья, заваренные кипятком. это память скал, горечь одиночества и дым несбывшихся надежд. это солнце, которое кто-то поймал в каплю дождя, как глупую бабочку. это руки, огрубевшие от работы, но умеющие быть такими нежными с чайными лепестками. и каждая чашка — как письмо себе настоящей от себя забытой.
если захочешь его найти, иди туда, где люди не спешат, где время замирает в ожидании. там его пьют как молитву и каждый глоток — как новая строчка стихотворения, которое пишет сам день. пей его там, где не спрашивают «как дела?» и не ждут ответа.
а я пью и думаю о тебе, о том, как ты сейчас далеко, и как близко. каждый лист — как письмо с высоты, где печать — роса, а чернила — свет. в нём прописаны все «люблю» и все «ты», что когда-то ветер шептал в ответ.
может быть, наши чашки встретятся где-то между небом и землёй, где время течёт иначе, где я наконец стану той собой, что умеет слышать музыку в облаках.
храни себя. и когда будешь пить чай, помни, где-то там есть человек, который тоже сейчас смотрит, как разворачиваются чайные листы, и слышит, как в глубине души отзывается эхо далёких гор.
чай — это не то, что мы пьем. это то, что мы читаем.